Это рассказ об одном из наиболее странных и противоречивых персонажей в истории Центральной Азии - вожде антибольшевистского восстания в Восточной Бухаре Ибрагим-беке. О кровавом разбойнике и народном герое, лихом наезднике и победителе десятков состязаний, несчастном муже и отце, так ждавшем, но не дождавшемся наследника. О человеке, о котором и спустя полстолетия после его смерти рассказывали легенды, предания, сказки. Им пугали детей. В честь него называли старших сыновей. Сколько тут всего намешано…

Почему думаю? Наверное, история Центральной Азии - одного из самых загадочных регионов мира и моей «малой родины» - отразилась и воплотилась в нем. Даже не история, а дух, воля. Дух мира, где живо то, что сторонний наблюдатель считает давно отошедшим, и умерло то, что почитается им живым. Мира, где под тоненькой коркой видимой реальности, понятной «европейцам», лежит гигантский слой извечного, настоящего, для которого в европейских языках даже не создано имени.

Почему думаю я? Тут еще труднее. Казалось бы, вполне логично думать о нем жителю и гражданину Республики Таджикистан, чью территорию (Восточную Бухару) он некогда контролировал и защищал. Ну, или адепту возрождения империи и борьбы с «понаехали тут». Беда в том, что, как и некогда с героем Тридцатилетней войны А. Валленштейном, его историю написали его враги. Именно они создали и подняли на щит образ кровавого злодея. Даже те, кто сегодня пытаются переосмыслить жизнь и биографию Ибрагим-бека, имеют дело с уже написанной историей и уже созданным мифом. Ведь других документов, кроме тех, что оставили его враги, не сохранилось. Сохранилось другое. Неясные следы, предания, память. Я помню. Почему я? Наверное, это судьба евреев - быть хранителями чужой памяти. Нести по миру не только усталые ноги, но и память о другом мире, под другим солнцем. Фернан Бродель писал, что евреи Испании унесли родину на подошвах своих сапог. Что-то похожее произошло и здесь.

Я уже очень давно не живу в городе в кольце синих гор, в излучине бурной и мелководной реки, в теплом городе моего детства - Душанбе. Как-то мой знакомый, ставший сегодня активистом гонений на мигрантов, спросил, насколько сильно я ненавижу таджиков, некогда вынудивших меня бежать. Я прислушался и понял, что этого чувства нет. Совсем нет. Есть шум речки Варзоб. Есть первые тюльпаны на склонах. Есть огромные чинары. Есть желание вспоминать об этой земле. Моя учительница, замечательный писатель Ольга Кушлина назвала нас, выросших в Таджикистане, «двудомными растениями». Об истории моего душанбинского «дома» мне хочется думать и говорить.

Центральная Азия

Трагедия более чем десятилетнего противостояния отчаянного мингбаши (полководца) и Красной армии разворачивалась на территории, где тысячелетия жили люди, где сложилась одна из древнейших земледельческих цивилизаций, - территории, образуемой бассейнами двух великих рек региона - Сырдарьи и Амударьи.

Чтобы эта земля плодоносила, необходимо было искусственное орошение, которое не по силам ни человеку, ни отдельной семье. На «сухие земли» нужно провести каналы и арыки, болотистые - осушить. Потребность в ирригации вызвала к жизни союзы племен и первые государственные образования - Хорезм, Согдиана, Уструшана. А потребность в рабочих руках - многодетные семьи. То, что не могла дать земля, добавляла торговля. Индия, Китай и Персида естественно оказывались связанными через Трансоксианию (древнее наименование страны). Богатые кочевники, купцы и земледельцы привлекали завоевателей. Персы и мидийцы не раз направляли войска в эту сторону.

И хотя их успехи чередовались с жестокими поражениями, регион постепенно стал периферией персидского мира. Были усвоены политические и культурные формы, предельно сблизились языки. Главное же, персы все активнее участвовали в торговле. В древних городах персидские кварталы были всегда. Краткое господство эллинистической цивилизации почти не оставило следа в культуре. Разве только монеты того времени имитировали греческие. Гораздо более глубоким оказалось арабское воздействие. Арабы принесли письменность и религию, формы организации государства и представления о благочестии. Очарование арабской культурой, успевшей впитать в себя и византийскую, и родственную персидскую, было глубочайшим. Тем более что вскоре (при династии Саманидов) дальняя периферия оказалась одним из центров мусульманского мира.

Медресе Священной Бухары - нового центра региона - готовили богословов со всего Среднего Востока. Великие поэты и мыслители жили при дворах монархов.

Велик и грозен шах Махмуд.
Что помним мы о нем?
Лишь то, что он не оценил
Певца Фирдоуси, -

писал позднейший поэт.

Но сам факт, что создатель величайшей поэмы стремился ко двору шаха Газны - одного из региональных владык - примета времени. В этот же период сложилось и специфическое сословное разделение. Вместо племенного ополчения возникает сословие воинов, своего рода «политический класс». Именно его представители сражались друг с другом. Гибли или побеждали. Дехкане (землевладельцы и земледельцы), купцы, ремесленники и даже духовенство непосредственно в столкновениях участия не принимали. Они, конечно, могли попасться «под горячую руку», но, в принципе, были настроены достаточно миролюбиво. Поскольку сама дань была в тот период вполне стандартная, то кого именно поминать в молитвах - не так существенно. Постепенно это разделение начинает обретать этнические черты. В регион начинают проникать кочевники из Великой степи. Каракитаи и кипчаки - тюрки - становятся «политическим сословием». После Чингизхана, разгромившего государство Хорезм-шахов, к ним примыкают и над ними «возвышаются» монголы.

Автохтонное земледельческое население было организовано в территориальные общины (кишлаки или махали в городах), во главе которых стоял аксакал (староста) и его семья. Пришлые тюрки и монголы были объединены в роды и племена. Если оседлые жители могли быть очень разных профессий - от земледельца до философа, то кочевники были воинами. А их вождь и становился повелителем территории, сражаясь с другим таким же вождем. Сородичи и соплеменники всегда и выступали главной опорой вождя, даже если под его властью оказывались гигантские пространства. Так, великий завоеватель Тимур опирался всю свою жизнь на родичей из племени барласов. Но велика была притягательность древней культуры, которая растворяла в себе все новые кочевые элементы. Если Тимур сражался, то его потомок Улугбек покровительствовал наукам, строил обсерваторию и медресе в блестящей столице Тимуридов - Самарканде.

В XVI столетии на регион, только успевший «переварить» монголов и других «старых тюрок», обрушились из степи Дашти-Кипчак новые тюркские группы, создавшие новый «политический класс». С новым правителем Шейбани-ханом на богатые земли двинулись десятки кочевых племен. Вытесненные племена, связанные с потомками Тимура и племенем барласов, двинулись на Индию, основав государство Великих Моголов.

Среди племен, пришедших вслед за войском Шейбани, было и племя локайцев или локаев, к которому и принадлежал наш герой. Как и другие позднетюркские племена, пришедшие в Бухарское ханство (столица из Самарканда была перенесена в Бухару), они искали места, пригодные для выпаса скота. В результате локайцы осели в обширной котловине между горными хребтами - Гисарской долине в восточной (горной) части Бухарского государства. В результате переселения и сложилась особая этноклассовая структура общества. Оседлые и городские таджики, включающие в себя автохтонных ираноязычных жителей и часть «старых тюрок», и «новые тюрки» (узбеки), включившие в себя и часть бывшего политического сословия. Одни работали, творили и торговали, другие правили и воевали. Причем организация налета на соседний оседлый кишлак или угон скота были отнюдь не преступлением, но доблестью и правом кочевника.

Но если Шейбаниды шли походом на богатое и могущественное царство, то через столетие его могущество начинает клониться к закату. Великие географические открытия полностью изменили направление торговых путей. Караванная торговля по Великому шелковому пути, которая способствовала расцвету центральноазиатских царств, сокращается. Медленно и мучительно умирает древнее мастерство, беднеет купечество. Военное сословие, не получая привычной дани, принялось делить то, что осталось. Государство раскалывается на три самостоятельных ханства, воюющих между собой и с соседними уйгурами и кипчаками. Территория, где располагались ядра многих мировых империй, постепенно превращается в глухое мировое захолустье.

Все большую самостоятельность обретают местные властители - беки, особенно горные. Почти независимым становится и Гисарский бек, нередко ходивший «в поход» со своими нукерами на соседние кишлаки и города. В этот момент центральноазиатские государства и попадают под протекторат России.

Не только военная слабость тому причиной. Россия для купцов и дехкан, скотоводов и ремесленников казалась шансом на новое включение в мировую торговлю, на преодоление оторванности. Тем более что царское правительство практически не вмешивалось во внутренние дела местных владык, награждало их высокими придворными званиями и чинами, именовало «высочествами». Последние властители Бухары пытались проводить политику реформ. Они учились в Петербурге, активно участвовали в торговле, покровительствовали развитию промышленности и добыче полезных ископаемых. Элита местного общества также все более активно участвовала в российских (и английских) торговых предприятиях, получала высшее образование в русских университетах. Памятником той эпохи надежд стал «дом эмира Бухарского» в Санкт-Петербурге.

Но время надежд закончилось быстро. Взошедший на престол в 1910 году Сейид Алим-хан предпочитал традиционные формы правления и опору на традиционные ценности. К 1917 году реформы были, в основном, свернуты. Новая бухарская интеллигенция и купечество, связанные с Россией и ориентированные на Европу, оттесняются от власти. Война и снижение торговли наносят удар по только начинающей укрепляться экономике Бухарского эмирата. В этой обстановке сгущающихся туч, в далеком горном кишлаке Кокташ (ныне район Рудаки) в кольце синих гор и проходит детство и юность Ибрагим-бека.

Место действия. Гисарская долина

Мухаммед Ибрагим-бек сын Чако-бая родился в кишлаке Кокташ, что в Гисарской долине. Гисарская долина расположена в центре современного Таджикистана. В поселке, аксакалом (старостой) которого был его отец, насчитывалось около сотни дворов. Отец будущего вождя вооруженного восстания был человеком уважаемым и состоятельным. Впрочем, среди локайцев в те годы неравенство было выражено не особенно сильно. Вопиющего разрыва между вождем (аксакалом) и сородичами просто никто бы не потерпел. Хотя богатства и не было, но был дом, в котором жил отец, имеющий высокий чин токсабо (полковника), три жены, от которых Чако-бай имел 12 детей (5 дочерей и 7 сыновей).

Младшим сыном аксакала и был Ибрагим-бек. Большое количество детей избавляло от необходимости нанимать работников. С хозяйством справлялись сами. Пасли скот, выращивали овощи и фрукты, торговали и воевали, поскольку отец был не только главой, судьей и защитником односельчан, но и воинским предводителем рода исанходжа.

Гисарская долина - благословенный край. Она пролегает между Гисарским хребтом и дальними отрогами Каратау. От гор в долину несет прохладой. Потому и летом здесь не так жарко, как в округе. Главное богатство - воду - здесь несет река Кафирниган. Потому-то и селились здесь издавна люди. Потому и тянулись к долине руки самых разных властителей.

В древности здесь располагалась неспокойная граница между Уструшаной и Согдом. Позже долгое время долина существовала практически независимо. При Саманидах и Караханидах вплоть до Хорезм-шахов правители Гисара были практически независимыми. Горы надежно защищали долину от непрошеных гостей. Монголы посадили в Гисар своего наместника. С ним пришли и переселенцы, привившие местным жителям вкус к разведению скота. Позже в долину проникали и иные тюркские племена. Одним из них и были локайцы. При всем том, что к началу ХХ века они уже имели дома и сады при них, все же они оставались в большей степени воинами, чем дехканами. Тем более что локайцы были ближайшими родичами мангытов, из которых происходили эмиры Бухары. Многие из локайцев входили в состав нукеров эмира и гисарского бека. Гисар - некогда процветающий город - к началу нашего повествования хотя и сохранил следы былого благоденствия, но все более превращался в военную ставку правителя, Гисарскую крепость.

Крепость и была дворцом правителя, где вместе с ним жили его семья и нукеры, где он планировал набеги на соседние долины. Сюда стекались подношения от окрестных сел. Однако центр экономической жизни все больше перемещался на север долины в торговый кишлак Душанбе («понедельник»). Торговище здесь проходило не в обычный для мусульман базарный день - пятницу, а в понедельник. Откуда и название поселка. Здесь жили лучшие ремесленники, купцы. Сюда съезжались дехкане из окрестных кишлаков. Здесь, в месте слияния рек Варзоб и Лучоб, располагалась летняя резиденция гисарского бека. Место для души, а не для битвы или пира. Действительно, место того стоило. На высоком берегу реки Варзоб, где она соединяется с одним из своих притоков, в окружении вековых чинар (я еще успел в детстве их застать), с синими горами на горизонте, напоминающими сказочные купола гигантской мечети.

В этом мире, между крепостью бека и торговыми рядами Душанбе, в тени синих гор, среди разбросанных по долине и предгорьям кишлаков прошло детство и юность нашего героя. Здесь он (правда, недолго) посещал мактаб (школу) при медресе. Здесь он приобрел славу батыра. Всякий кочевник, в отличие от мирных жителей соседних кишлаков, прежде всего воин, член отряда воинов-сородичей. Всякий должен хорошо стрелять, рубить, скакать на лошади, быть сильным. Но именно Ибрагим-бек был неизменным победителем в скачках и борьбе.

Эта слава и позволила ему уже в юном возрасте сколотить небольшой отряд из молодых односельчан. Стать его курбаши (атаманом). Впрочем, после смерти отца в 1912 году ему был пожалован и официальный статус сборщика подати. Видимо, его роли искателя приключений и эмирского чиновника не особенно противоречили друг другу. Потом его регалии будут звучать как «Мулла, бек, бий, девонбеги, лашкабоши, тупчибоши, газий» (священный, духовный и военный вождь, правитель и судья). Пока же есть прекрасная родная долина, конь, сабля, винтовка, отряд его «нукеров», безоговорочно слушающих своего курбаши. Есть слава джигита. Взлет Ибрагим-бека начнется позже, в 1920-м.

Время действия

Приступая к изложению событий гражданской войны и красного завоевания Средней Азии, хочу сказать спасибо Камолидину Абдуллаеву, написавшему, наверное, самый развернутый очерк этого периода. За сим продолжим и вернемся в Бухарский эмират, доживавший последние дни…

Итак, 1920 год. Уже три года, как советское правительство подписало указ о независимости Бухары. Но независимость эта была зыбкой. Величие государства, «Садик Вселенной», Священная Бухара были больше памятью, чем реальностью. В Ташкенте сидели представители советского правительства. Афганистан, где только что закончилась война с Англией (1919 год) был истощен и с независимой Бухарой обменивался лишь велеречивыми посланиями о необходимости защиты веры. Англия, в которой местные правители видели противовес большевикам, тоже не стремилась к активным действиям в регионе. В «Большой игре» это сулило слишком мало «бонусов» при огромных издержках. Ведь Афганистан выпал из-под ее контроля и стал сближаться с «Москвой». Оружие, поставленное в Бухару, вполне могло обернуться и против самих англичан. Притом не только в Афганистане, но и в Индии, что было намного опаснее.

Да и в самой Бухаре дела обстояли далеко не благополучно. Алим Хан, имевший в Российской империи титул «высочества», что приравнивало его к высшей аристократии, и ставший независимым в результате революции, оказался не на высоте задач времени. В отличие от своих воинственных предков-мангытов, он был человеком совершенно мирным. С юности его влекли к себе поэзия и игра на музыкальных инструментах, езда на фаэтонах и разведение голубей. За что наследник и получил домашнее прозвище - телок (Алим-гов). Что отнюдь не было восторженной оценкой его достоинств для насквозь маскулинной культуры Центральной Азии. Позже к его увлечениям добавились изыски кулинарии и восточные красавицы.

Полное отсутствие талантов лидера компенсировались экономическими талантами. Он вел весьма прибыльное хозяйство, которое к 1920 году дало почти сорок миллионов золотых рублей прибыли, лежащих на счетах иностранных банков. Да и наличие русских штыков помогало. В результате эмир жил в свое удовольствие, не особенно обременяя себя трудами, а подданных опекой. Правителю соответствовало и окружение, беззастенчиво расхищая все, что можно было, наслаждаясь прохладой дворцов Священной Бухары.

Больше всего правитель в условиях, когда все значимые силы в регионе были или нейтральны, или враждебны к нему, боялся разгневать «шурави» (советских, красных), чьи войска стояли совсем близко - в Ташкенте и Фергане. Он отказал в помощи ферганским повстанцам и правителю Хорезма Джунаид-хану. Надежда сохранить покой, уступив всем требованиям «шурави», определяла в тот момент все его действия. Да и сил у некогда сильнейшего государства региона было совсем не много. Менее десятка устаревших артиллерийских орудий, устаревшие образцы винтовок, к которым хронически не хватало патронов, и голодные солдаты - вот все силы последнего мангыта. Отряды родовых воинов были у местных беков, которые и правили своими землями как практически независимые властители.

Но конфликт зрел и изнутри. Не только сам Алим-хан, но и дети высшего духовенства, купечества, чиновничества получали образование в России и Европе. Возвращаясь назад, они стремились привнести в жизнь то новое, что впитали в годы учебы. Так родилось движение младобухарцев (джадидов), опорным пунктом которых стал город Каган (железнодорожная станция «Новая Бухара»), наиболее европеизированный центр на территории Бухары. Однако сторонники младобухарцев, в том числе их родственники (например, клан Ходжаевых), пользовались влиянием во всей центральной Бухаре. К джадидам принадлежали видные религиозные деятели, родоначальник новой таджикской литературы Садриддин Айни, крупнейшие торговые слои, не связанные с «эмирским» сектором экономики.

Попытка инициировать реформы в эмирате провалилась. Алим-хана все устраивало. Была отбита и первая попытка восстания младобухарцев, поддержанная отрядом председателя Совнаркома Туркестана Ф. Колесова. Отряд, состоящий менее чем из 2000 человек, войдя в Бухару, был почти полностью уничтожен. Остатки вернулись в Ташкент. А в самом городе произошла резня, в ходе которой, по рассказам, погибло несколько тысяч сторонников джадидов.

Впрочем, по условиям мирного договора Каган остался за младобухарцами, а России была выплачена компенсация. В этой ситуации надежды на «сохранение нейтралитета» были зыбкими. Но других надежд у Алим-хана просто не было. В первых числах сентября 1920 года рухнули и они. Отряды Красной армии при поддержке младобухарцев нанесли удар из Кагана по Бухаре. На этот раз это были не измученные солдаты Колесова, но отборные части с артиллерией, авиацией и бронепоездами под руководством М. Фрунзе, одного из лучших военачальников Красной армии. Два дня не прекращался обстрел города. Эмир и его приближенные бежали при первых разрывах снарядов. Оборону города взяли на себя ученики медресе (мактубы, толибы), простые жители и несколько наемных отрядов, вооруженные мотыгами, палками и гладкоствольными ружьями. Но ярость защитников города не компенсировала отсутствие вооружения, какого-либо руководства и координации. Бухара пала. А эмир бежал в Душанбе, призвав народ Бухары на газават.

Впрочем, газават получался плохо. Эмир, хотя и был законным правителем, любовью подданных не пользовался. Вооруженные же отряды борцов, срочно мобилизованные эмиром из местных племен, вели себя далеко не по-джентльменски. Огромные налоги на «священную войну» легли на местных жителей, отвыкших от такого внимания власти. Да и испуганные приближенные эмира обрушили репрессии на «сторонников джадидов», т.е. родичей младобухарцев, выступивших против эмира. Даже женитьба эмира на местной уроженке не добавила ему популярности.

Красная армия шла с хорошими словами о свободе и равенстве. С ней шли уважаемые местные люди - младобухарцы. Важно и то, что конные и пешие повстанцы натолкнулись на армию, вооруженную новейшим оружием, снабженную авиацией и артиллерией. В воспоминаниях не раз встречаются описания, как повстанцы в бессильной ярости палили из ружей по бронепоездам и самолетам, в тщетной надежде уничтожить «шайтан-арбу» (дьявольскую машину). Результат понятен. Красные отряды входят в восточные районы и приближаются к Душанбе. Отряды, организованные Ишан-султаном (из Дарваза) по поручению эмира были разбиты, а сам он вместе со своими мюридами ушел в горы. Эмир со своим двором бежит в Афганистан. Вслед за эмиром границу пересекли десятки тысяч бухарских беженцев, найдя приют у родственников с другой стороны Амударьи.

В горы уходят и оставшиеся вожди восстания. С ними, точнее со своим тестем по младшей жене, беком локайцев Каюмом Парвоначи, уходит и наш герой. Уже в тот момент слава лихого джигита и удачливого курбаши сделала его имя известным и уважаемым среди соплеменников. Потому, когда тесть заболевает, его сменяет «уважаемый родственник». Ибрагим-бек становится беком всего племени. В этом ранге Ибрагим-бек встречает новый взлет народного гнева, который и вылился в восстание, не стихавшее в Восточной Бухаре до 1926 года.

Действие

Итак, эмир бежал. Повстанцы оттеснены в горы. В городах Восточной Бухары расположились гарнизоны Красной армии. Впрочем, очень скоро стало очевидным, что власть шурави городами и ограничивается. Почти сразу после завершения захвата восточных районов начались массовые акции изъятия продовольствия «на нужды мировой революции». По подсчетам историков, была изъята почти половина урожая, более пяти миллионов пудов хлеба, скот, овощи, фрукты. Все это в невиданных прежде размерах изымалось и вывозилось из региона. Продотряды расстреливали «пособников баев и кулаков». В захваченных кишлаках насиловали женщин, вырезали стариков. В городах армейские штабы размещались в мечетях и медресе. По совершенно непонятному стечению обстоятельств это не вызывало восторга местного населения. Тем более что в Гисарских горах действовали отряды Ибрагим-бека, Дерваз контролировался отрядами Ишан-султана, а в Кулябе не давали спокойно жить красным гарнизонам повстанцы во главе с Давлатманд-бием. К исходу весны 1921 года доведенное до отчаяния население восстало.

Очень скоро власть правительства из Бухары и поддерживающего его двадцатитысячного отряда Красной армии в восточной части республики стала ограничиваться только крупнейшими городами. За стенами Куляба и Душанбе советская власть заканчивалась. Наиболее боеспособной частью повстанцев и стали локайские отряды Ибрагим-бека, кочевавшие между Гисаром и Кулябом. Он уничтожал отряды захватчиков, выезжавшие за продовольствием. Нападал на гарнизоны, захватывал склады с оружием. В результате только его воины были вооружены не мотыгами и палками, но новейшими ружьями и пулеметами. Родовая связь делала отряды Ибрагим-бека управляемыми и относительно дисциплинированными. Важно и то, что, в отличие от большей части лидеров, Ибрагим-бек обладал огромным личным авторитетом, славой безрассудно храброго и невероятно удачливого джигита, воина. Эта слава делала его авторитет непререкаемым. Тогда как остальные формирования, за исключением малого числа личных нукеров властителей, представляли собой вполне мирных дехкан, взявшихся за оружие от отчаяния. Да и сами лидеры отнюдь не пользовались особой любовью подданных.

Бухарское правительство, видя существующее положение дел, попыталось к лету заключить мирный договор с лидерами повстанцев. В городке Гарме было заключено соглашение с Ишан-султаном, в Кангуре - с Давлатманд-бием. В Душанбе - с другими полевыми командирами, в числе которых был Ибрагим-бек. Смысл соглашения прост. Муджахеды прекращают войну, а русские войска уходят из Бухары. По существу признавалась власть лидеров восстания над Восточной Бухарой. Начался отвод отрядов Красных.

Но большевистское руководство не признало мирный договор. Война возобновилась. Появилась третья сторона - джадиды, которые сочли себя обманутыми. Они надеялись, что власть окажется у них в руках. В Душанбе, наиболее укрепленный пункт Красной армии в Восточной Бухаре, прибывает Усман Ходжаев, глава «народной милиции» Бухары, вполне боеспособной дивизии, которую контролировало бухарское правительство. Он попытался арестовать командование гарнизона и добиться удаления красных войск из Бухары.

Но сил не хватило. Ходжаев рассчитывал на помощь отрядов Ибрагим-бека. Но для него, как и для его курбаши, джадиды и шурави (советские) были одно и то же. В помощи было отказано. Отряд Ходжаева был разбит, а его остатки ушли обратно в Бухару. Ибрагим-бек предложил гарнизону удалиться, обещая безопасность и продовольствие на обратную дорогу. Переговоры шли больше двух месяцев. За это время в Душанбе пришло подкрепление, Бухарская республика уничтожена, а на территорию Восточной Бухары вступили регулярные войска. Война возобновилась с новой силой и яростью. Авторитет Ибрагим-бека, который смог отразить наступление из Душанбе на Гисар, отбросить шурави и запереть их в городе, становится определяющим. Его слово часто решает все на советах предводителей муджахедов. Но единства, тем не менее, не было. Слова эмира о необходимости объединиться, не подкрепленные ни оружием, ни деньгами (его счета были заморожены), оставались словами. А местный антагонизм между таджиками и тюрками, между аристократией (Ишан-султан, Давлатманд-бий) и «выскочками» (Ибрагим-бек) усиливалась. Только осознание того, что именно Ибрагим-бек является бесспорным главой самого боеспособного объединения, удерживало «аристократов» от прямого столкновения с локайским лидером и его отрядами.

Тем не менее, борьба шла успешно. Муджахеды пользовались безусловной поддержкой населения, еще не забывшего ужасов весны 1921 года. К 1922 году почти вся территория Восточной Бухары была под властью отрядов Ибрагим-бека и других лидеров восстания. Только в Душанбе и Бальджуане сохранились укрепленные пункты красных. В этой ситуации появляется новый герой Исмаил Энвер-паша. Его появление и стало началом конца движения муджахедов.

Энвер-паша (нелирическое отступление)

Итак, в ставку Ибрагим-бека прибывает зять Халифа правоверных, бывший правитель Турции, приговоренный заочно к смертной казни, бывший деятель Коминтерна… Словом, много раз бывший Исмаил Энвер-паша. Несколько слов о новом герое. Происхождения далеко не аристократического, но и не бедного. Отец - железнодорожный служащий, т.е. по тем временам интеллигенция. Получил лучшее в Турции образование - военное. В молодости был известен как поэт и художник.

Увлекся идеей мусульманского обновления в Османской империи. Примкнул к младотюркам. Позже стал одним из их признанных лидеров. Будучи командиром соединения, стал во главе восстания армии в Македонии, благодаря которому начали действовать Конституция и реформы. Сам Энвер-паша был назначен военным атташе Османской империи в Германии. Тогда же увлекся чтением Ницше и «обрел уверенность в своей судьбе». В 1913 году встал во главе военного переворота. Был назначен на высшую военную должность в империи. В этой должности был одним из инициаторов этнических чисток, по сути геноцида армян, греков, ассирийцев, вовлечения Турции в мировую войну на стороне Германии. После поражения бежал в Германию вместе с другими лидерами младотюрков. Был заочно приговорен к смертной казни.

В Германии Энвер-паша проникается идеями пантюркизма. Он считал возможным и необходимым создание единого тюркского государства с Турцией во главе. В новую империю должны были войти народы Средней Азии и Азербайджана. Но Турция сделал свой выбор в пользу Ататюрка, в пользу политической государственности Новейшего времени. С этих пор взоры Энвер-паши прикованы к Советской России, точнее, к ее центральноазиатской части. Проживая в Берлине, он знакомится с большевиками и в 1920 году прибывает в Москву. Участвует в конференции народов Востока в Баку. Пытается вернуться в Турцию для борьбы с кемалистским правительством. Но корабль попал в бурю, и Энвер-паша решает, что это - знак свыше. Он возвращается в Россию и отбывает в Среднюю Азию в составе советского правительства Бухары. Его миссия, судя по всему, сводилась к формированию просоветских отрядов из местного населения для борьбы с басмачами и эмиром.

Однако постепенно настроения Энвер-паши все больше смещались от борьбы «с байскими пережитками и басмачеством» к желанию басмачество возглавить. Тень Корсиканца до последних дней жизни не давала покоя неугомонному Осману. Он сближается с Али-ханом и с письмом от него прибывает в ставку Ибрагим-бека.

Встреча не была радостной. Под контролем Ибрагим-бека была на тот момент примерно половина отрядов муджахедов. Остальные подчинялись другим командирам, которые не сильно любили бека локайцев. И хотя, согласно письму эмира, Энвер-паша прибыл для помощи, он сразу попытался встать во главе, оттеснив Ибрагим-бека на второй план. Известна байка, как Энвер-паша, ревностный мусульманин, несмотря на свое германофильство, устроил разнос курбаши Ибрагим-бека и самому лидеру за то, что воины веры, ничтоже сумняшеся, трескали свиную тушенку, отбитую из советского склада. Выслушав зятя халифа, Ибрагим-бек сказал: «Я столько грешил в этой жизни, что один лишний грех не замечу ни я, ни Аллах. А воины должны быть сыты». После очередной попытки установить жесткий порядок в «частях полковника (чакобо) Ибрагим-бека» отряд Энвер-паши был разоружен, а сам он арестован. Но вступились лидеры других формирований.

В результате Энвер-паша становится во главе крупного соединения муджахедов и приступает к активным боевым действиям. Отряды Ибрагим-бека остаются в стороне. Этот момент, скажем откровенно, достаточно скользкий, часто обходят стороной. Почему не наступал Ибрагим-бек? Почему он не поддержал наступление Энвер-паши? Более того, уничтожил часть войск несостоявшегося восточного Бонапарта, расположенных в Гисаре и Дарвазе. Думаю, что для понимания нашего героя это очень важный момент. Энвер-паша - политический лидер, бросающий тысячи и десятки тысяч жизней на костер идеи. Все, кто не поддерживают ее, даже единоверцы, обречены на смерть. Имущество дехкан или кочевников важно лишь потому, что оно может быть реквизировано для ведения войны. Ибрагим-бек - родовой и, позже, территориальный (избранный бек Гисара) правитель. Но для того времени и тех людей «правитель» означает «защитник». Люди подчиняются ему потому, что он защищает их дома, их обычаи, вершит справедливый суд.

Ибрагим-бека и его соплеменников status quo вполне устраивало. Фактически он правит своей территорией. Запертые в Душанбе войска не беспокоят и боятся «высунуть нос» за укрепления. Таким образом, горы и долины оставались во власти бека и его курбаши, а равнины доставались «шурави». Там, где возможна быстрая переброска войск, продвижение бронепоездов, разворачивание мощных соединений, муджахеды неизбежно проигрывали. Идти туда Ибрагим-бек считал вредным безумием. Возможно, здесь сказалась и разница в воспитании и самом типе личности персонажей. Изящно-лощеный, красноречивый, хотя и жестокий Энвер-паша и всегда собранный, спокойный и молчаливый Ибрагим-бек. Весь мир в глазах одного и родные долины и предгорья - в душе другого.

Но провинциальный бек оказался мудрее турецкого мечтателя, хотя первоначально казалось, что все наоборот. Даже без отрядов несговорчивого локайца после мобилизации под рукой Энвер-паши была армия почти в 40 тысяч человек. Правда, боеспособных частей было меньше половины, но успехи впечатляли. Используя мобилизованных дехкан как живой щит, Энвер-паша уничтожил гарнизон в Душанбе и начал движение на север и запад. К 1922 году была захвачена вся Восточная Бухара, большая часть Западной и часть Ферганской долины.

Советская власть, располагая в регионе в тот момент достаточно скромными военными силами, не пользуясь поддержкой населения, несколько раз обращалась к паше с предложением о мире. Шурави были готовы признать его власть на всей территории бывшего Бухарского эмирата. Но разве маленький провинциальный эмират нужен был тому, кто некогда (пусть и недолго) стоял во главе Османской империи? Видение Великого Турана от Синьцзяна до Азербайджана и далее плыло перед его взором. А сил было только на то, чтобы выбить разрозненные гарнизоны.

Ни Англия, ни Турция не стали помогать авантюре Энвер-паши. Поддержка местного населения, задавленного налогами и мобилизацией, падала. От «защитников» начинают убегать в горы, на территории, которые контролировал Ибрагим-бек. Советская власть, осознав угрозу, концентрирует здесь крупные силы и начинает наступление. Была проведена «работа над ошибками». Дехкан теперь не бьют, а их жен не насилуют. В результате наступающие красные отряды встречают существенно более радостно, чем «освободителей» Энвер-паши. Начинается череда поражений. Армия будущего повелителя Великого Турана откатывается в Восточные земли. Но там покой населения охраняют отряды Ибрагим-бека. Они не ангелы, о чем хорошо осведомлены их соседи. Но своих здесь защищают. В том числе и от воинов Аллаха, решивших порезвиться на чужой земле. После серии стычек все силы Ибрагим-бека нападают на людей Энвер-паши, расположенных на «его» (Ибрагим-бека) земле.

Красные впереди, Ибрагим-бек - сзади. В войсках несостоявшегося Наполеона начинается брожение. Люди разбегаются. Силы тают, как снег на солнце. В этих условиях, после очередного поражения под Бальджуаном, Энвер-паша вместе с «караваном золота» (казной) и наиболее верными ему людьми решает перебраться в Афганистан. Что случилось по дороге, остается только гадать. По официальной версии, приведенной в газетах того времени, была проведена спецоперация силами двух кавалерийских полков. Отряд Энвер-паши был окружен и уничтожен. Сам Энвер-паша пал в ходе боя.

По другой версии речь шла о предательстве. Действительно, слишком точно было известно место расположения отряда паши. Да и рядовых муджахедов в тот период отнюдь не расстреливали. Они попросту меняли одних командиров на других, вливаясь в красные отряды. Собственно, такая политика и стала основой побед Красной армии. Здесь уничтожили всех. Показательно и то, что тела погибшего по официальной версии в том же бою Давлатмад-бия обнаружено не было, а его отряд просто бросил штаб окруженного паши. Возможно, дело в «караване золота», с которым он пытался уйти в Афганистан.

С августа 1922 года Ибрагим-бек остается главой единственных в регионе самостоятельных вооруженных формирований. Но равновесие, которое он пытался соблюсти, было нарушено. Шурави продвигаются все дальше. Причем теперь они ведут себя умнее. Они идут как защитники, а не как захватчики. С ними идут таджики и узбеки, прежде воевавшие на стороне повстанцев. Их возглавляют дети крупнейших религиозных и светских деятелей Бухары, окончившие советские вузы и школы красных командиров. Даже бывшие курбаши теперь воюют на другой стороне. Шурави, которые не могут протащить свои бронепоезда в горы, везут с собой самолеты. От них нет защиты джигитам Ибрагим-бека. Самолеты выслеживают отряды на самых тайных тропах, засыпают их сверху бомбами и пулеметными очередями, наводят на них красных. Оседлые жители долин устали от войны. Они готовы признать какую угодно власть, лишь бы опять был мир. Они не предатели, но и не герои. Они просто люди и просто хотят жить.

Начинают «таять» отряды Ибрагим-бека. Курбаши все чаще вместе со своими отрядами уходят в Афганистан. Откочевывают целые роды. Медленно, шаг за шагом Ибрагим-бек со своими родовыми воинами отходит все дальше в горы. Все ближе к границе. Если в 1923–1924 годах он еще пытался сдержать натиск наступавших шурави, наносил им ощутимые поражения, то позже он переходит к разрозненным вылазкам, налетам. К 1926 году у Ибрагим-бека остается только 50 воинов из одного с ним рода исанходжа. Оставаться в Бухаре смысла не было. В первый день праздника Курбан-байрам Ибрагим-бек со своим отрядом «уходит за реку», в Афганистан.

Место действия - Афганистан. Жизнь-легенда

Итак, малочисленный отряд Ибрагим-бека переходит Амударью, разделяющую Советский Туркестан и Афганистан. После короткого отдыха он и его отряд прибывают в Кабул, наводненный беженцами из советского рая. Здесь же осел мингбаши ферганцев Куршермат, другие лидеры муждахедов Средней Азии. Все они, в разное время разбитые красными отрядами, бежали ко двору эмира Амануллы, правителя Афганистана.

Афганистан - одно из самых странных и вместе с тем типичных политических образований мусульманского мира Центральной Азии. С одной стороны, воинственные афганские племена не раз становились ядром Великих Империй, захватывали Иран и Северную Индию. Даже в начале столетия смогли отразить натиск англичан. С другой - страна все более оказывалась на обочине мировой истории, архаизировалась. Одна линия противоречия шла по этническому разлому. Южную и центральную часть Афганистана, как и часть Британской Индии, заселяли многочисленные пуштунские племена, составляющие примерно две трети населения. Как правило, из пуштунов происходил и правитель. Север страны и территорию Советского Туркестана населяли племена узбеков и таджиков. Чаще всего на афганский трон садились представители тех пуштунских родов, которые умели ладить с северными народностями. К такому роду принадлежал и сам Аманулла.

Но существовала и иная линия разлома - между светской властью и религиозными лидерами (советом улемов). По заветам, любой правитель - только местоблюститель Посланника (Великого Имама). Он правит до тех пор, пока его действия соответствуют нормам ислама и признаны таковыми советом суфиев и улемов (мудрецов и знатоков Священной книги). В любой момент может быть послана фетва (послание), объявляющее данное правление неугодным Аллаху. Свергнуть такую власть становилось деянием вполне разрешенным и богоугодным. Эмир в этих условиях становился компромиссной фигурой, которая удовлетворяла бы и пуштунов, и таджиков, и местных властителей, и религиозных лидеров.

Но эмир Аманулла мечтал о большем. В ранней юности он стал свидетелем убийства отца в результате межродовой схватки. Идея сильной светской власти, объединившей все племена страны, ставшей над советом улемов, была его мечтой. Сплотив народ в годы войны с англичанами, он счел возможным начать реформы, сходные с теми, которые произвел в Турции Кемаль Ататюрк. При этом ему совершенно не нужен был военный конфликт с советской страной. С другой стороны, отказать в приюте «своему брату» Алим-хану и его приближенным, «борцам за веру» он тоже не мог. В результате возник компромисс. Эмир Бухары и его двор получали пенсию от правительства Афганистана, приобретали в свое распоряжение несколько дворцов, но с запретом выезжать из страны и покидать отведенные апартаменты. На сходных условиях первые годы жил и Ибрагим-бек. Он получал «пенсию» в 2000 рупий, что позволяло безбедно жить в столице со своими домочадцами.

Но запрет на посещение Севера, где находились его отряды, был жестким. Таким образом, все оставались довольными. Борцы за веру живут благополучно вместе со своими семьями. Но туда, где их присутствие может стать опасным, они не допускаются. Так продолжалось до 1929 года. К этому периоду реформы Амануллы (светское образование, поддержка промышленности, воинская повинность, запрет на ношение хиджаба) вызвали возмущение духовенства, да и не только. Результатом возмущения стала фетва, объявлявшая правление Амануллы неугодным Аллаху.

В течение нескольких месяцев всколыхнулась вся страна. Кабул был взят в клещи таджикскими и пуштунскими повстанцами. На престоле оказался полувоин, полуразбойник, говоря современным языком, полевой командир Хабибулла по прозвищу Бачаи Сако («сын водоноса»).

Новый лидер гораздо менее был расположен к советской власти, чем его предшественник. По рассказам, он сам участвовал в штурме Душанбе в 1922 году. Аманулла бежал к родственным племенам, призвав их на свою защиту. В это же время в Афганистане появился третий претендент на власть. Тоже пуштун, но из племени, враждебного Аманулле, Надир-шах. Страна рассыпалась, как карточный домик. В этой обстановке Ибрагим-бек почти тайно уезжает в Катаган - северную провинцию, где проживали его локайцы.

Там бек приступает к своим обязанностям - защите сородичей. Он отказывается от любых попыток втянуть его отряды в политические противоборства. Но жестко отстаивает свою территорию. Он участвует в борьбе с советским отрядом, совершавшим рейд в приграничной провинции. Интересно, что подобные рейды Красная армия совершает почти по всему протяжению границы. Ее цель - селения эмигрантов. Однако только в горах Памира рейд встретил сопротивление и был отбит. Он уничтожает вторгнувшиеся на территорию пуштунские отряды, да так, что те умоляют ненавистного Бачаи Сако унять локайца.

Уже через год власть Бачаи Сако рушится. Сам Хабибула был повешен, а к власти приходит Надир-шах. Изначально он отдает приказ о поимке строптивого бека локайцев. Но в результате «экспедиции» в плен к Ибрагим-беку попадает сам ее глава, Анварджан. После недельных переговоров с ним заключается договор: локайцы не поднимают оружие против Надир-шаха, а афганцы не мешают жить локайцам там, где они жили. С тем Анварджан и отбывает в Кабул, вызвав ярость своего владыки.

Испуганный эмир Бухары мгновенно предает своего локайского фаворита. Он посылает грозное письмо к Ибрагим-беку с требованием сдать оружие и явиться в Кабул. Сам тон письма был расценен Ибрагим-беком как оскорбление, а предложение - как ловушка. Он отказывается. Следующее послание было от самого Надир-шаха. Послание было вежливым. Ибрагим-беку предлагалась должность заместителя губернатора провинции. Но с прежним требованием - разоружить отряды и на службу прибыть одному без охраны. После совещания с соплеменниками и союзными туркменскими племенами предложение было отвергнуто.

Понимая, что сил для борьбы с Ибрагим-беком, имевшим репутацию непобедимого «гази» (воина) и огромный опыт партизанской войны, у него не хватит, Надир-шах обращается к британцам, которые и снабжают его оружием и деньгами. Параллельно идут переговоры с союзниками Ибрагим-бека - туркменами. В конечном итоге Надир-шаху удается отколоть их. Локайцы остаются одни. Хорошо вооруженные отряды пуштунов наступают со всех сторон. Невероятная, почти звериная изворотливость Ибрагим-бека позволяет ему наносить им одно поражение за другим. Но, как и в Восточной Бухаре, доблесть в боях не ведет в победе. Напротив, его все дальше и дальше оттесняют в сторону границы. Понимая, что шансов на победу в войне племени с целой страной просто нет, он направляет в Советский Таджикистан эмиссаров с предложением сдаться властям с тем, чтобы племени было разрешено вернуться в их родные места - в Гисарскую долину. «Добро» на такой вариант было получено. Для того времени это была не редкость. Ведь басмачество было поистине народным движением. Без амнистии «басмачам» и опоры на родовую аристократию советская власть в Туркестане просто не выжила бы. И вот, после серии кровопролитных стычек, позволивших остановить афганцев и оторваться от них, Ибрагим-бек вместе с женщинами, детьми и стариками переправляется на советскую территорию. Не отряд басмачей, а целое племя, не воевать, а жить мирно шли люди.

Но впереди их ждала коллективизация, разрушенные дома и сады, распаханные под хлопчатник поля. Шел 1931 год. СССР активно строил социализм. Ему не было дела до маленького народа и его обычаев. Так начинается последняя битва Ибрагим-бека. Без малейшей надежды на победу. Битва, которую так и не смогло выиграть оружие. Отряды Ибрагим-бека с яростью и неистовством обреченных наносят одно поражение за другим более многочисленным отрядам шурави, наступающим со всех сторон. Зато выиграло золото и предательство. Ибрагим-бек был предан, схвачен и отправлен в Душанбе, где почти сразу расстрелян. Так закончилась эта короткая, но необыкновенно бурная жизнь человека в необыкновенное бурное время.

Почему вспомнилось? Причин много. Это и невероятное упорство вести свою, частную жизнь в насквозь политическом мире, быть свободным в царстве необходимости и рабства. Это и преданность родному племени, которое он защищал до последних мгновений жизни, ради которого он жил. Это и благородство, особое благородство среднеазиатского Робин Гуда, защитника бедных, последнего прибежища справедливости. Той самой, архаической, невероятной, но такой желанной. Может, потому споры о нем не смолкают уже почти столетие, а легенда о нем, о защитнике воли, до сих пор бытует у народа, живущего среди горных вершин.

«31 спорный вопрос» русской истории:

басмачество как результат просчетов большевиков

К началу 1920-х годов Советская Россия подчинила себе практически всю территорию страны, за исключением Дальнего Востока. Оставалось дело за малым — усмирить национальные окраины.

Если в Белоруссии, на Украине и Кавказе большевики достаточно быстро достигли успеха, то процесс «замирения» Средней Азии растянулся на долгие годы. Борьба с вооруженным антисоветским движением — басмачеством — продолжалась до 1930-х. Попытаемся понять, в чем была суть басмачества и как вышло так, что сама национальная политика большевиков привела к его возникновению.

Пик басмачества в Средней Азии пришелся на первую половину 1920-х. Центрами вооруженного сопротивления советской власти стали Ферганская долина, Хорезм, Закаспийская область, южные районы современной Киргизии. В советской историографии басмачей считали однозначным злом — закостенелыми феодалами и наймитами западных империалистов. Однако в последние годы историки пытались уйти от столь однобокой трактовки басмаческого движения, которое возникло в пику экспансии Советов и во многих отношениях было национально-освободительным.

Кто такие басмачи?

В тезисах по национальному и колониальному вопросам, подготовленных Владимиром Лениным ко II съезду коммунистического интернационала, утверждалось, что единственный путь для зависимых, отсталых и слабых наций (к таковым большевистское руководство, очевидно, и причисляло народы Средней Азии) — это вхождение в состав единого федеративного союза. В той же работе Ленин пишет, что буржуазно-демократическому освободительному движению на окраинах империи необходима поддержка со стороны большевиков, но призывает при этом бороться с «перекрашиванием» этого движения в цвета коммунизма.

Руководствуясь этими принципами, советские власти начали экспансию в Среднюю Азию, где к началу Гражданской войны еще вполне благополучно существовали два феодальных государства, Хивинское ханство и Бухарский эмират (после установления советской власти в 1920 году и до вхождения в СССР в 1924-м — Хорезмская народная советская республика и Бухарская народная советская республика соответственно) — протектораты Российской империи. Впоследствии их территории, наряду с Ферганской долиной, стали основными базами басмачества.

Слово «басмач» произошло от тюркского «басмак», что означает «совершать набег, налет». Басмаческие банды появились на территории Средней Азии еще до того, как регион стал частью Российской империи. Но если в XIX веке это были небольшие разбойничьи шайки, то после Октябрьской революции басмачество приняло массовый характер.

Известно, что в освоении Средней Азии Москва проявляла предельную нетерпимость к традиционному патриархальному укладу местной жизни, опиравшейся по большей части на ислам. Тем не менее советские историки отказывались считать одной из главных причин расцвета басмачества просчеты самих большевиков. С точки зрения коммунистических исследователей, басмачество стало результатом враждебной по отношению к Советам позиции «эксплуататорского класса», в том числе духовенства, а также влияния Великобритании на обстановку в Средней Азии.

Последнее утверждение, про заговор мирового капитализма против СССР, более чем спорно. После того как исход Гражданской войны стал очевиден, а все проекты, поддержанные англичанами в Средней Азии (например, Закаспийское временное правительство), провалились, Лондон отказался от прямой помощи антисоветскому движению. Существуют свидетельства, что базировавшиеся в Афганистане басмачи снабжались оружием и боеприпасами через консульство Великобритании в Персии до конца 1920-х годов, однако эта помощь не носила систематического характера, а со временем и вовсе была свернута. Как ни хотели бы англичане насолить Советам, расшатывать ситуацию в регионе с помощью исламистски настроенных формирований было не в их интересах, поскольку, в первую очередь, это угрожало владениям самой британской короны. Как бы то ни было, окончание басмаческого движения многие связывают с союзным договором между Москвой и Лондоном, подписанным в 1942 году — именно тогда англичане обязались пресекать любую активность антисоветских банд на подконтрольной им территории.

Суд над басмачами в Душанбе
Фото: архив РИА Новости

Любопытно рассуждал о причинах возникновения басмачества большевик Георгий Сафаров, в 1921 году опубликовавший работу «Колониальная революция (опыт Туркестана)». В ней автор указывал, что советская власть в Средней Азии носила откровенно колонизаторский характер. В числе главных причин распространения басмачества Сафаров назвал экономический кризис, приведший к упадку сельского хозяйства и массовому обнищанию дехкан (крестьян), а также тот факт, что интересы большевиков в регионе, как правило, представляли «деклассированные элементы». Работу Сафарова критиковали все последующие советские историки, а сам автор, что неудивительно, был объявлен «врагом народа» — как участник троцкистско-зиновьевской группировки (расстрелян в 1942 году).

По мнению современного таджикского историка Камолудина Абдуллаева, по большей части также отвергающего то влияние на басмачей со стороны англичан и ваххабитов, на котором настаивали советские специалисты, в 1918-1920 годах басмачество было спонтанным движением «против насилий и бесчинств, творимых новой властью и Красной армией, которое в 1921-1922 году переросло в гражданскую войну между сторонниками и противниками новой власти». При этом, соглашаясь с религиозной мотивацией движения, Абдуллаев отказывается считать его национально-освободительным, поскольку объединения басмачей, как правило, были разобщены и преследовали свои, сугубо локальные цели, а сами среднеазиатские нации еще только формировались.

Отряды басмачей пополнялись в основном за счет разоренных экономическим кризисом и революцией дехкан, а во главе подразделений стояли или местные феодалы, или уже зарекомендовавшие себя в дореволюционные годы бунтовщики. В 1918 году хлопковые хозяйства окончательно пришли в упадок, местные жители вынуждены были сеять вместо хлопка пшеницу — подвоз хлеба из России полностью прекратился, региону грозил полномасштабный голод. Поскольку для выращивания пшеницы не требовалось такого количества работников, как для посева и обработки хлопка, сотни тысяч жителей сельской местности остались неустроенными. Это вынуждало многих из них браться за оружие, чтобы элементарно прокормить себя и семью.

Одновременно басмачество подогревалось и религиозной политикой советских властей. Сами басмачи нередко называли себя моджахедами, то есть борцами за веру. Большевики, принявшиеся отделять церковь от государства, в Средней Азии столкнулись с наибольшим количеством трудностей. Четко сформулированной линии поведения в отношении мусульман не было — в итоге в некоторых случаях местные власти доходили до прямых репрессий в отношении служителей культа, тогда как другие священнослужители чувствовали себя так же вольготно, как и в царское время.

Но как только большевики почувствовали, что репрессивные меры в отношении мулл и их паствы приводят лишь к росту народного возмущения, а следовательно, и к увеличению количества басмачей, они пошли на попятную. В январе 1920-го власти Туркестанской республики создали комиссию по согласованию законоположений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства с шариатом и адатом. Двумя годами спустя было принято решение вернуть вакуфные (то есть находящиеся в собственности мечетей) земли их хозяевам. Одновременно руководство Бухарской народной республики издало документ, обязывавший местные власти привлекать мусульман к молитве; работников, которые саботируют это распоряжение, разрешалось наказывать — вплоть до расстрела.

Совещание басмачей в Таджикистане
Фото: архив РИА Новости

Религиовед из Самарканда Мустафо Базаров в своем труде «Советская религиозная политика в Средней Азии в 1918-1930 годах» пишет, что, пойдя на уступки мусульманам, большевики, в частности, решили восстановить и шариатские суды, деятельность которых сразу после революции новая власть попыталась было свернуть. В июле 1922-го вышло постановление ЦИК Туркестанской республики, согласно которому религиозные суды могли функционировать наряду с советскими. Все эти послабления способствовали расколу басмаческого движения — часть из тех, кто примкнул к повстанцам, включая многих священнослужителей, вернулись к мирной жизни. Но как только советская власть одержала верх над главными отрядами басмачей, начался новый виток репрессий против служителей культа и верующих в целом. К 1927 году шариатские суды были окончательно упразднены, а вакуфные земли отошли к государству.

шариатский суд

Как они воевали

Считается, что басмачи до зубов были вооружены британским оружием; однако английские винтовки «Спрингфилд» (а позже — немецкие маузеровские винтовки) были у них лишь в ограниченном количестве. Основным же огнестрельным оружием басмачей были старинные кремневые ружья, так называемые «карамультуки».

Итак вот он - Мультук! Кара-Мультук! Снайперская винтовка 18-го века!
Естественно дульнозарядная, естественно - на черном порохе, огромная пушка с фитильным замком. Точный год происхождения неизвестен, но это где-то вторая половина 18-го века - Афганистан либо Западный Тибет. Ствол - нарезной, кованный (их ковали, спирально оборачивая полосу раскаленного железа вокруг оправки с профилем нарезов), 50-го калибра (12,7мм), длина ствола - 110см, общая длина карамультука - 160см.

карамультук

Вообще само название в переводе на русский, обозначает "кара -черное мультук - ружье", видимо отталкиваясь от черного пороха, который там применялся. Кроме нарезного ствола, этот снайперский агрегат уже имел регулируемый на три позиции прицел и сошки, в походном положении, складывающиеся назад, при раскладывании вперед - играют роль двойного штыка или рогатины (сошки оббиты снизу металлическими острыми конусами). Поразительно качество материалов и изготовления - ни ржавчины, ни раковин в металле нет, состояние ствола и полей нарезов - близкое к идеальному, дерево ложи - а это дуб, кроме пары механических повреждений, нигде не гнилое.

1903 А3 “ Спрингфельд “

Тактико-технические характеристики
Тип механизма	ручное перезаряжание, запирание поворотом затвора
Калибр, мм
Патрон	30-06 (7,62x63)
Длина, мм
Длина ствола, мм
Вес без прицела и патронов, кг
Емкость магазина, патронов
Начальная скорость пули (Vq), м/с
Темп стрельбы, выстр./мин
Нарезы/направление
Прицельная дальность стрельбы, м
Эффективная дальность стрельбы, м

Сложившийся в советском кинематографе образ басмача — удалого кавалериста также не совсем соответствует действительности: образцовыми наездниками были только туркменские бойцы. Что же касается ферганских или бухарских дехкан, то далеко не каждого из них можно считать лихим джигитом. К тому же во время Первой мировой войны уроженцев Средней Азии не брали в армию, где они могли бы обучиться умению сражаться в седле. Как указывает современный узбекский публицист Ядгор Норбутаев, басмачи действовали против красноармейцев, как правило, в качестве конной пехоты — когда лошадь используется только на марше, а перед боем всадники спешиваются.

Тактика басмачей мало чем отличалась от тактики других партизанских формирований: базируясь в труднодоступных горных или пустынных районах, отряды совершали конные рейды во владения большевиков — там басмачи ликвидировали партийных активистов или им сочувствующих, захватывали провизию и оружие. Впрочем, время от времени басмачам удавались полномасштабные операции с применением полевой артиллерии.

горная пушка басмачей

В 1924 году в Ташкенте издали «Сборник указаний по борьбе с басмачеством»; один из его авторов — советский военачальник Сергей Каменев, подавивший выступления басмачей в Фергане и Бухаре.

Сергей Сергеевич Каменев

В брошюре перечислялись войсковые приемы, которыми должны руководствоваться командиры красноармейцев: оккупация района, охваченного басмачеством, борьба летучими (маневренными) отрядами, истребительными отрядами и затем, как вспомогательный прием, прочесывание района и окружение банд противника.

«Басмачи хитры, — утверждал Каменев, — надо их перехитрить; басмачи находчивы и дерзки, подвижны и неутомимы — нам надо быть еще более находчивыми, дерзкими и подвижными, устраивать засады, внезапно появляться там, где нас не ожидают. Басмачи хорошо знакомы с местными условиями — и нам надо хорошо их изучить. Басмачи базируются на симпатии населения — надо нам завоевать симпатии. От красных командиров требуется творчество, находчивость и изобретательность, но отнюдь не шаблон».

Как пишет российский историк Александр Андреев в своей книге «Восточные ордена: ассасины, ваххабиты, басмачи, дервиши», первый смотр басмаческих отрядов прошел в январе 1918-го в Коканде, когда Туркестанская автономия еще не была разгромлена большевиками. Во время этого смотра установили воинские звания: десятком командовал унбаши, сотней — юзбаши, отрядами — курбаши, военным районом — ляшкар-баши, военным округом — эмир ляшкар-баши. Унбаши на правой стороне груди имел два красных круга — один в другом, у юзбаши на правой стороне груди располагался круг с крестом посередине и два полумесяца на правом рукаве выше локтя. Впрочем, после того как басмаческое движение приобрело массовый характер, а основную массу бойцов составили простые крестьяне, все эти знаки отличия оказались невостребованными.

Главари басмачей

Советская власть пришла в Среднюю Азию в ноябре 1917-го, когда в Ташкенте произошло восстание большевиков и эсеров, сместившее представителей Временного правительства. Уже к концу того же года Советы захватили власть на большей части Туркестанского генерал-губернаторства. В апреле 1918-го Туркестан объявили Советской республикой, признав суверенитет Бухары и Хивы.

Ибрагим-бек
Фото: архив РИА Новости

При этом в ноябре 1917 года, когда в Ташкенте проходил III съезд Советов Туркестанского края, движение «Шуро-и-Исламия» собрало в Коканде IV Чрезвычайный краевой общемусульманский съезд, на котором была провозглашена Туркестанская (Кокандская) автономия со своим временным правительством (в него вошли узбеки, казахи, татары и один еврей) и парламентом — его созыв назначили на март 1918-го. Планировалось, что две трети мест в этом органе получат местные депутаты, представляющие мусульманское население, и треть — немусульмане. Для защиты автономии была создана своя милиция, командиром которой стал Ходжи Магомед Ибрагим Ходжиев — впоследствии известный по кличке Кичик Эргаш (маленький Эргаш).

Обосновавшиеся в Ташкенте большевики в январе 1918 года потребовали от руководства автономии признать власть Советов; получив отказ, они стали стягивать к Коканду войска. К началу боев в городе власть в автономии захватил Эргаш, разогнавший правительство и арестовавший часть министров. Правда, его отряды не смогли противостоять большевикам. Заняв город, советские части немедленно принялись грабить местных жителей. На мирной конференции 21 февраля было подписано соглашение, по которому все население Туркестана признавало власть краевого Совета народных комиссаров. Большевики получили в свое распоряжение всю территорию края, за исключением земель Хивы и Бухары.

Поскольку покинувшие Коканд отряды Эргаша и стали, по сути, первыми басмачами, в 1918-1919 годах (то есть до того, как советская власть была установлена в Хиве и Бухаре) главным центром басмачества оказалась Ферганская долина. Регион перевели на военное положение, а в феврале 1919-го здесь был создан специальный Ферганский фронт.

Басмачи в Восточной Бухаре
Фото: архив РИА Новости

Одним из лидеров ферганских басмачей оказался бывший участник Среднеазиатского восстания 1916 года Мадамин-бек, под командованием которого в некоторые периоды набиралось до 30 тысяч сабель. Сразу после революции Мадамин-бек возглавил отряд советской милиции, который в полном составе и увел к маленькому Эргашу. В дальнейшем он стал почти полновластным хозяином Ферганской долины и постоянно конфликтовал как с Эргашем, так и с частями так называемой Крестьянской армии, которую учредили местные русские поселенцы, чтобы защищаться от бандитов всех мастей.

В 1919 году Мадамин-бек возглавил Временное Ферганское правительство, куда вошли и его оппоненты — Эргаш и командующий Крестьянской армией Константин Монстров. После разгрома ферганских войск частями Красной армии Мадамин-бек пошел на сотрудничество с большевиками, часть его армии влилась в ряды победителей, а сам курбаши в марте 1920-го вместе с Михаилом Фрунзе принимал парад красноармейцев и так называемых «красных басмачей».

При попытке склонить на сторону Советов других вождей басмачества Мадамин-бек был убит.

Другим видным лидером басмаческого движения на его первом этапе был Джунаид-хан — представитель туркменского племени йомуд. Еще до начала Первой мировой войны он занимался тем, что грабил караваны в Каракумах и вел постоянную борьбу с хивинским ханом. Перед Октябрьской революцией Джунаид-хан занял в ханстве солидное положение, впоследствии возглавив его армию. Осенью 1918-го, ликвидировав ряд туркменских вождей, Джунаид-хан совершил переворот и, возведя на престол малолетнего Саид Абдуллу-хана, фактически захватил верховную власть в Хиве.

Весь последующий год Джунаид-хан с переменным успехом совершал набеги на территории, контролируемые советами. Он устанавливал контакты с лидерами белогвардейского движения в Туркменистане, а также с адмиралом Колчаком, который прислал басмачам на подмогу казачью сотню, несколько тысяч винтовок и миллион патронов. В ноябре 1919 года в ханстве началось восстание младохивинцев — сторонников реформ, которые выступали с либеральных позиций еще с 1910-го. Левое крыло этого движения объединилось в Хорезмскую коммунистическую партию. На помощь восставшим выдвинулись части Красной армии, и к концу февраля 1920 года Советы установили полный контроль над территорией ханства — на его месте образовалась народная советская республика.

Дехкане записываются в добровольческий отряд по борьбе с басмачами
Фото: архив РИА Новости

После разгрома ханства Джунаид-хан бежал в Каракумы, а впоследствии перебрался в Персию, которую использовал как новый плацдарм для вторжения в пределы советской территории. Его отряды совершали набеги в Туркестан в 1922, 1923, 1927, 1929 и 1931 годах. В 1924-м Джунаид-хану удалось даже осадить Хиву, а в 1927-м его бойцы добились редкого для басмачей свершения — они сбили советский самолет.

Скончался Джунаид-хан в 1938 году; с его смертью, как отмечают исследователи, басмачество окончательно приобрело грабительско-контрабандный характер.

Джунаид-хан

В начале 1920-х особого размаха басмачество достигло на территориях, ранее подконтрольных Бухарскому эмирату. Последний эмир, Сайид Алим-хан, старался придерживаться строгого нейтралитета и отказывал басмачам в помощи, пока большевики не тревожили его владения. Однако в 1920 году Красная армия вторглась в эмират и провозгласила советскую власть. Эмир удалился в Афганистан и оттуда всячески поддерживал антисоветские выступления, которые в Бухаре возглавил курбаши Ибрагим-бек.

Сайид Алим-хан

До 1931 года он вел борьбу с советской властью, пока при очередной попытке вторгнуться в СССР с территории Афганистана не был взят в плен — и после непродолжительного суда расстрелян. К тому моменту численность бойцов в отрядах Ибрагим-бека все еще составляла не менее двух тысяч человек. В послужном списке этого курбаши значится множество успешных диверсий против советской власти, захват кишлаков, расстрел партийных активистов. Одно время Ибрагим-бек планировал создать в северном Афганистане собственное исламское государство во главе с изгнанным из Бухары эмиром, а в 1930-м он входил в число инициаторов массового вторжения басмаческих отрядов в СССР, которое, однако, было сорвано советскими пограничниками.

Деятельность Ибрагим-бека в начале 1920-х годов была тесно связана с присутствием в Средней Азии Энвера-паши — османского подданного, младотурка и одного из идеологов пантюркизма. До того как попасть к басмачам, Энвер-паша сотрудничал с советской властью и активно продвигал идею слияния большевизма и ислама. Прибыв в 1921 году в Бухару в качестве советского эмиссара, Энвер-паша вместе с группой сопровождавших его турецких офицеров практически сразу перебежал к басмачам и изъявил желание служить бухарскому эмиру, который к тому моменту уже лишился власти.

Кадр из фильма «Седьмая пуля»
Фото: архив РИА Новости

Наибольших успехов Энвер-паша как один из лидеров басмачей достиг в 1922 году, когда эмир Сейид Алим-хан признал его главнокомандующим всеми отрядами повстанцев Бухары и Хивы. Отряды Энвер-паши тогда заняли Душанбе, а потом и практически всю восточную часть бывшего эмирата. Энвер-паша отказывался от переговоров с большевиками и требовал полного вывода советских войск из Туркестана. В планы этого человека, называвшего себя прямым потомком пророка Мухаммеда, входило создание в Средней Азии исламского халифата — он заменил бы Энвер-паше родную Турцию, где в то время всю полноту власти прибрал к рукам Кемаль Ататюрк — его непримиримый противник.

Энвер-паша

В 1922 году на волне военных успехов Энвер-паша перессорился с другими лидерами басмачей и, в первую очередь, с Ибрагим-беком, которого какое-то время даже держал под арестом. В результате этих склок единая армия паши развалилась, а сам он вынужден был отступить в горы. В августе того же года во время одной из стычек с частями Красной армии на территории нынешнего Таджикистана Энвер-паша был убит.

В советской историографии Энвер-паша представлялся едва ли не как агент британского империализма в Средней Азии, что кажется сомнительным — хотя бы потому, что паша был англофобом и ориентировался, как и многие другие турецкие политики, прежде всего на Германию.

Помимо крупных отрядов басмачей в Средней Азии на протяжении всех 1920-х и 1930-х годов действовало множество мелких банд, которые со временем полностью маргинализировались и передислоцировались на территорию соседних Ирана, Китая и Афганистана, откуда совершали набеги на территорию СССР. Часто — исключительно с контрабандными целями. В связи с этим вся тяжесть борьбы с басмачами легла на погранвойска. Только за период 1931-1940 годов бойцы Пянджского пограничного отряда ликвидировали 41 банду, убили и взяли в плен 1288 басмачей и контрабандистов.

Иван Георгиевич Поскребко

В 1931 году басмаческая банда Абды-хана бесчинствовала в пограничных селениях Туркмении. Вскоре к Абды-хану присоединился Мамед-Али, и в басмаческой шайке стало до двухсот хорошо вооруженных всадников.

Ликвидация банды была поручена группе пограничников во главе с помощником коменданта коммунистом Иваном Георгиевичем Поскребко. К группе командира-украинца присоединились местные джигиты с проводником-туркменом, называвшим себя русским именем Андрюша.

Трое суток в условиях беспощадной жары и песчаных ветров двигался отряд Поскребко навстречу банде, чтобы преградить ей путь к колодцу Досуюк.

колодец в пустыне

Наступило 15 сентября. Наблюдатель с высокой сопки подал сигнал: «Внимание! Вижу банду…» Из-за сопки показалась группа всадников. Первый залп пограничников смешал ряды бандитов, но не остановил их. Они ринулись на развалины, где занял позицию отряд. Поскребко повел бойцов и джигитов в атаку. Пулемет и клинки пограничников сделали свое дело. Но это были лишь незначительная часть банды. Жажда гнала к колодцу и остальных басмачей. В сумерках на горизонте показалось больше сотни всадников. Силы были неравны. Поскребко понимал, что отряд может выручить только внезапная атака. Неожиданный удар рассеял басмачей, однако они поняли, что пограничников немного, и, укрывшись за грядой песчаных холмов, открыли сильный огонь. Близилась ночь, бандиты могли, уйти в темноте. И Поскребко вновь повел бойцов в атаку.

Жестокой была схватка. Немало басмачей полегли от пограничных клинков, но попал под вражеский удар джигит Андрюша, затаившийся в кустах басмач в упор выстрелил в Ивана Поскребко… Подкрепление подошло, когда большая часть банды была уже разгромлена. В 1932 году имя И. Г. Поскребко присвоено одной из пограничных застав.

подвиг Ивана Георгиевича Поскребко

Считается, что последние басмачи совершали нападения на советскую территорию уже с подачи агентов абвера, которые активизировались в Центральной Азии с началом Великой Отечественной войны. Так, в сентябре 1941-го на участке Муграбского погранотряда произошло несколько столкновений, в ходе которых убили пятерых пограничников и политрука. Потери бандитов составили 64 человека.

В итоге

Безвозвратные потери Красной армии, понесенные в борьбе с басмачами в период с 1922-го по 1931-й год, оценивают более чем в 600 человек. Если приплюсовать к этому убитых во время Гражданской войны, то общее число может составить полторы-две тысячи человек. Потери среди басмачей и мирного населения с трудом поддаются общему учету, хотя, например, только с 1 мая 1924-го по 1 декабря 1925-го ликвидировали 2104 участника повстанческих формирований, а с 20 марта по 2 июня 1931-го басмачи потеряли убитыми 1224 человека (при 106 погибших красноармейцев).

Несмотря на эти довольно скромные по меркам Гражданской войны жертвы, история борьбы с басмачеством превратилась в одну из советских легенд. Она, в частности, стала одной из излюбленных тем отечественных кинематографистов, породив целый жанр — «истерн». Самые значительные его ленты — «Джульбарс» (1936), «Красные пески» (1968), «Алые маки Иссык-Куля» (1972), «Седьмая пуля» (1972). Воюют с басмачами главные герои культового советского фильма «Офицеры» 1971 года, вокруг становления советской власти в Средней Азии разворачивается и действие всем известного «Белого солнца пустыни».

Сейчас в республиках Средней Азии осторожно переосмысляют движение басмачей, предполагая, что оно все-таки было, прежде всего, освободительным. При всех плюсах и минусах такого подхода нельзя не согласиться с тем, что по сути своей басмачество было партизанским движением, появившимся как реакция на просчеты и перегибы национальной политики большевиков. В этом Советы принципиально отличались от царских властей, все-таки учитывавших специфику региона.

ордена среднеазиатских советских республик

скульптурная композиция “ Басмачи “

Петр Бологов

Итак, в ставку Ибрагим-бека прибывает зять Халифа правоверных, бывший правитель Турции, приговоренный заочно к смертной казни, бывший деятель Коминтерна... Словом, много раз бывший Исмаил Энвер-паша. Несколько слов о новом герое. Происхождения далеко не аристократического, но и не бедного. Отец - железнодорожный служащий,т.е. по тем временам - интеллигенция. Получил лучшее по тем временам образование - военное. В молодости был известен, как поэт и художник.

Увлекся идеей мусульманского обновления в Османской империи. Примкнул к младотюркам. Позже стал одним из их признанных лидеров. Будучи командиром соединения, стал во главе восстания армии в Македонии, благодаря которому начала действовать конституция и реформы. Сам Энвер-паша был назначен военным атташе Османской империи в Германии. Тогда же увлекся чтением Ницше и "обрел уверенность в своей судьбе". В 1913-м году стал во главе военного переворота. Был назначен на высшую военную должность в империи. В этой должности был одним из инициаторов этнических чисток, по сути, геноцида армян, греков, ассирийцев, вовлечения Турции в Мировую войну на стороне Германии. После поражения бежал в Германию вместе с другими лидерами младотюрков. Был заочно приговорен к смертной казни.

В Германии Энвер-паша проникается идеями пантюркизма. Он считал возможным и необходимым создание единого тюркского государства с Турцией во главе. В новую империю должны были войти народы Средней Азии и Азербайджана. Но Турция сделал свой выбор в пользу Ататюрка, в пользу политической государственности Новейшего времени. С этих пор взоры Энвер-паши прикованы к Советской России, точнее, к ее Центральноазиатской части. Проживая в Берлине, он знакомится с большевиками и в 1920-м году прибывает в Москву. Участвует в конференции Народов Востока в Баку. Пытается вернуться в Турцию для борьбы с кемалистским правительством. Но корабль попал в бурю, и Энвер-паша решает, что это - знак свыше. Он возвращается в Россию и отбывает в Среднюю Азию в составе советского правительства Бухары. Его миссия, судя по всему, сводилась к формированию просоветских отрядов из местного населения для борьбы с басмачами и эмиром.

Однако постепенно настроение Энвер-паши все больше смещались от борьбы "с байскими пережитками и басмачеством" к желанию басмачество возглавить. Тень Корсиканца до последних дней жизни не давала покоя неугомонному Осману. Он сближается с Али-ханом и с письмом от него прибывает в ставку Ибрагим-бека.

Встреча не была радостной. Под контролем Ибрагим-бека была на тот момент примерно половина отрядов муджахедов. Остальные подчинялись другим командирам, которые не сильно любили бека локайцев. И хотя, согласно письму эмира, Энвер-паша прибыл для помощи, он сразу попытался встать во главе, оттеснив Ибрагим-бека на второй план. Известна байка, как Энвер-паша, ревностный мусульманин, несмотря на свое германофильство, устроил разнос курбаши Ибрагимбека и самому лидеру за то, что воины веры, ничтоже сумняшесь, трескали свиную тушенку, отбитую из советского склада. Выслушав зятя халифа, Ибрагим-бек сказал: "Я столько грешил в этой жизни, что один лишний грех не замечу ни я, ни Аллах. А воины должны быть сыты". После очередной попытки установить жесткий порядок в "частях полковника (чакобо) Ибрагимбека" отряд Энвер-паши был разоружен, а сам он арестован. Но вступились лидеры других формирований.


В результате Энвер-паша становится во главе крупного соединения муджахедов и приступает к активным боевым действиям. Отряды Ибрагим-бека остаются в стороне. Этот момент, скажем откровенно, достаточно скользкий, часто обходят стороной. Почему не наступал Ибрагим-бек? Почему он не поддержал наступление Энвер-паши. Более того, уничтожил часть войск несостоявшегося восточного Бонапарта, расположенных в Гисаре и Дарвазе? Думаю, что для понимания нашего героя это очень важный момент. Энвер-паша - политический лидер, бросающий тысячи и десятки тысяч жизней на костер идеи. Все, кто не поддерживают ее, даже единоверцы, обречены на смерть. Имущество дехкан или кочевников важно лишь потому, что оно может быть реквизировано для ведения войны. Ибрагим-бек - родовой и, позже, территориальный (избранный бек Гисара) правитель. Но для того времени и тех людей "правитель" означает защитник. Люди подчиняются ему потому, что он защищает их дома, их обычаи, вершит справедливый суд.

Ибрагим-бека и его соплеменников status quo вполне устраивало. Фактически он правит своей территорией. Запертые в Душанбе войска не беспокоят и боятся "высунуть нос" за укрепления. Таким образом, горы и долины оставались во власти бека и его курбаши, а равнины доставались "шурави". Там, где возможна быстрая переброска войск, продвижение бронепоездов, разворачивание мощных соединений, муджахеды неизбежно проигрывали. Идти туда Ибрагим-бек считал вредным безумием. Возможно здесь сказалась и разница в воспитании и самом типе личности персонажей. Изящно-лощенный, красноречивый, хотя и жестокий Энвер-паша и всегда собранный, спокойный и молчаливый Ибрагим-бек. Весь мир в глазах одного и родные долины и предгорья - в душе другого.


Но провинциальный бек оказался мудрее турецкого мечтателя, хотя первоначально казалось, что все наоборот. Даже без отрядов несговорчивого локайца после мобилизации под рукой Энвер-паши была армия почти в 40 тысяч человек. Правда, боеспособных частей было меньше половины, но успехи впечатляли. Используя мобилизованных дехкан, как живой щит, Энвер-паша уничтожил гарнизон в Душанбе и начал движение на север и запад. К 1922-му году была захвачена вся Восточная Бухара, большая часть западной и часть Ферганской долины. Советская власть, располагая в регионе в тот момент достаточно скромными военными силами, не пользуясь поддержкой населения, несколько раз обращалась к паше с предложением о мире. Шурави были готовы признать его власть на всей территории бывшего Бухарского эмирата. Но разве маленький провинциальный эмират нужен был тому, кто некогда (пусть и недолго) стоял во главе Османской империи. Великий Туран от Синьцзяна до Азербайджана и далее пыла перед его взором. А сил было только на то, чтобы выбить разрозненные гарнизоны.


Ни Англия, ни Турция не стали помогать авантюре Энвер-паши. Поддержка местного населения, задавленного налогами и мобилизацией, падала. От "защитников" начинают убегать в горы, на территории, которые контролировал Ибрагим-бек. Советская власть, осознав угрозу, концентрирует здесь крупные силы и начинает наступление. Была проведена "работа над ошибками". Дехкан теперь не бьют, а их жен не насилуют. В результате, наступающие красные отряды встречают существенно более радостно, чем "освободителей" Энвер-паши. . Начинается череда поражений. Армия будущего повелителя Великого Турана откатывается в Восточные земли. Но там покой населения охраняют отряды Ибрагим-бека. Они не ангелы, о чем хорошо осведомлены их соседи. Но своих здесь защищают. В том числе и от воинов аллаха, решивших порезвиться на чужой земле. После серии стычек все силы Ибрагим-бека нападают на людей Энвер-паши, расположенных на "его" (Ибрагим-бека) земле.

Красные впереди, Ибрагим-бек - сзади. В войсках несостоявшегося Наполеона начинается брожение. Люди разбегаются. Силы тают, как снег на солнце. В этих условиях, после очередного поражения под Бальджуаном, Энвер-паша вместе с "караваном золота" (казной) и наиболее верными ему людьми решает перебраться в Афганистан. Что случилось по дороге, остается только гадать. По официальной версии, приведенной в газетах того времени, была проведена спецоперация силами двух кавалерийских полков. Отряд Энвер-паши был окружен и уничтожен. Сам Энвер-паша пал в ходе боя. По другой версии речь шла о предательстве. Действительно, слишком точно было известно место расположения отряда паши. Да и рядовых муджахедов в тот период отнюдь не расстреливали. Они попросту меняли одних командиров на других, вливаясь в красные отряды. Собственно, такая политика и стала основой побед Красной армии. Здесь уничтожили всех. Показательно и то, что тела погибшего по официальной версии в том же бою Давлатмад-бия обнаружено не было, а его отряд просто бросил штаб окруженного паши. Возможно, дело в "караване золота", с которым он пытался уйти в Афганистан.

С августа 1922-го года Ибрагим-бек остается главой единственных в регионе самостоятельных вооруженных формирований. Но равновесие, которое он пытался соблюсти, нарушено. Шурави продвигаются все дальше. Причем, теперь они ведут себя умнее. Они идут, как защитники, а не захватчики. С ними идут таджики и узбеки, прежде воевавшие на стороне повстанцев. Их возглавляют дети крупнейших религиозных и светских деятелей Бухары, окончившие советские вузы и школы красных командиров. Даже бывшие курбаши теперь воюют на другой стороне. С шурави, которые не могут протащить свои бронепоезда в горы, везут с собой самолеты. От них нет защиты джигитам Ибрагим-бека. Они выслеживают отряды на самых тайных тропах, засыпают их сверху бомбами и пулеметными очередями, наводят на них красных. Оседлые жители долин устали от войны. Они готовы признать какую угодно власть, лишь бы опять был мир. Они не предатели, но и не герои. Они просто люди и просто хотят жить.

Начинают "таять" отряды Ибрагим-бека. Курбаши все чаще вместе со своими отрядами уходят в Афганистан. Откочовывают целые роды. Медленно, шаг за шагом Ибрагим-бек со своими родовыми воинами отходит все дальше в горы. Все ближе к границе. Если в 1923-1924-м годах он еще пытался сдержать натиск наступавших шурави, наносил им ощутимые поражения, то позже он переходит к разрозненным вылазкам, налетам. К 1926-му году у Ибрагим-бека остается только 50 воинов из одного с ним рода исанходжа. Оставаться в Бухаре смысла не было. В первый день праздника Курбан-байрам Ибрагим-бек со своим отрядом "уходит за реку", в Афганистан.

Конец басмачества в Таджикистане

Самый напряженный характер борьба с басмачами носила в приграничных районах, куда поступала помощь от англичан. Все лидеры басмаческого движения были связаны с английской разведкой, питая её полученными от своих соплеменников из Советской России сведениями и получая от англичан помощь для проведения вылазок через границу. 45-дневный рейд по северному Афганистану регулярных частей РККА в 1929 году https://cont.ws/@artads/907653 -"Секретная операция РККА в Афганистане. 1929 год" , не отрезвил горячие головы эмигрантов.
В конце июня 1930 года была предпринята ещё одна вылазка за кордон -- советские войска, части сводной кавалерийской бригады, следуя негласному соглашению с Надир-шахом (который осознавал угрозу дезинтеграции Афганистана и отложение северных провинций) , совершили рейд на территорию Афганистана. Цель операции -- уничтожение басмаческих банд на севере страны. Вылазкой руководил коммунист Яков Мелькумов (Мелкумян Акоп Арташесович; по другим данным — Аршакович). Тот самый Мелькумов, про которого в своё время распустили слухи, будто он лично зарубил в 1922 году Энвер-пашу, скрывшегося в Москве от предъявленного ему в Турции смертного приговора, а затем по договорённости с большевиками прибывшего в Туркестан для помощи в агитации по усмирению басмачей. Надо сказать, что в ТуркВО(а после переформирования -- в САВО) с 1918 года служило много армян. Они были везде-- в войсках, особенно на командирских должностях, в ЧК, заседали в трибуналах, служили в отрядах милиции и продразвёрстки, а также в военно-партийных отрядах -- были такие Части особого назначения (ЧОН) и отряды особого назначения (ОСНАЗ).

И отправляя в это пекло Энвер-пашу, руководители большевиков не могли не понимать, что там его ждёт смерть. Ведь в регулярные части РККА помимо армян-большевиков влились целые отряды дашнаков, отметившихся ранее зверствами в Персии и на территории современного Азербайджана, а также и в самом Туркестане: https://cont.ws/@artads/345325 -"Зверства армян".
Энвер Паша наверняка тоже понимал, что ему уготовлена роль жертвенного барашка и по прибытии переметнулся на сторону басмачей, чем отсрочил свою гибель. А убит он был вопреки байкам и фантазиям новоявленных армянских псевдоисториков не в рукопашном бою с Мелькумовым(Мелкумяном), а как показала после эксгумации в 1996 году тела Энвер-паши экспертиза -- в результате 5(!) пулевых ранений в грудь. Так что не было никакой рукопашной схватки Мелькумяна с Энвер-Пашой -- с пятью пулями в груди не особо размахаешься клинком.
Мелькумов успешно руководил борьбой с басмачами, сам под пули старался не лезть, больше времени проводя в штабе или за ведением переговоров.

Главари басмачей у многих местных считались героями и потому всегда снабжались свежими сведениями. Родовые связи были крепче привнесённой извне идеологии. В ряды различных большевистских отрядов вступали только кровники басмачей и не желавшие работать на земле и трудом зарабатывать себе на жизнь. Но тут ещё была и экономическая подоплёка -- работавшие на земле дехкане знали кому эта земля принадлежала веками и в соответствии с прежними договорённостями своих предков отправляли налоги своим старым хозяевам, эмигрировавшим в Афганистан. Советские власти были против этого и часто прерывали снабжение баев и запрещали беднякам финансировать прежних хозяев. В случае, если налог к баю не дошёл, приходили его представители из местных и наказывали или в случае неповиновения, из-за границы проникали басмачи и изымали с процентом.
В 1920-х годах недовольства вспыхивали то в одном кишлаке, то в другом, высылавшиеся на помощь местным советским ячейкам отряды красноармейцев подвергались засадам и нападениям, а вступившие в милицию местные часто переходили на сторону басмачей, причём иногда целыми подразделениями, перебив предварительно командиров. Жители вступали в банды или оказывали им поддержку и помощь в том числе и по призыву баев и духовенства, предлагавших осуществлять террор против партийного и советского актива, помогали басмачам захватывать кишлаки и указывали на всех лояльных советской власти, у которых изымались фураж и продукты. Всё это требовало от партийного и военного командования понимания местных обычаев, но они практически не учитывались при советизации азиатских территорий. Коллективизация шла полным ходом, опираясь в первую очередь на военных.

Фото^ Мелькумов(Мелькумян), обвинённый Сталиным в фашистском заговоре и его награды
Мелькумяну иногда лично приходилось рисковать и участвовать в операциях. Так было и в тот день 20 июня 1930 года, когда по приказу из Москвы надлежало выдвинуться на территорию соседнего Афганистана для ликвидации банд, то и дело переходивших границу и устраивавших грабительские налёты на советские учреждения и органы власти, обозы, караваны и отряды.
В советских источниках звучало так:
«Вторжение объяснялось необходимостью обеспечить социалистическое строительство в СССР, в частности в Таджикистане и Узбекистане, необходимостью лишить басмачество экономической базы, истребить басмаческие кадры»
Граница была перейдена у пограничного поста Айвадж, после чего советский отряд продвинулся вглубь Афганистана на 50-70 км.
Крупные басмаческие главари, Ибрагим-бек и Утан-бек не вступая в бой с превосходящими их численно красноармейцами, ушли в горные районы афганской провинции Бадахшан. Советский отряд под командованием Мелькумова (Мелькумяна) в прямом смысле выжигал всё на своём пути. Населённые этническими узбеками и таджиками кишлаки уничтожались полностью, а в кишлаках со смешанным населением зачистка проводилась выборочно. В долине реки Кундуз-Дарья разрушены все кишлаки и кибитки, населенные кунградцами, локайцами, туркменами и казахами, сбежавшими от советской власти, сожжён весь урожай на полях и в запасниках, отнят почти весь скот. Это была настоящая зачистка территории, жёсткая молниеносная и жестокая. В советских документах в качестве ликвидированных фигурирует 839 басмачей-эмигрантов и членов их семей. Но учитывая количество сожжённых на протяжении 35 км в долине реки Кундуз-Дарья населённых пунктов, эта цифра должна быть значительно выше. Источники называют изъятие 40 винтовок, что говорит о небольшом количестве басмачей среди уничтоженных, а скорее указывает на уничтожение мирных жителей. В отчёте о проведении операции фигурировали данные о потерях: "Наши потери - утонул при переправе один красноармеец и ранены один комвзвода и один красноармеец". То есть это была самая настоящая зачистка афганской территории, за которую Мелькумов получил поощрение. Несмотря на бегство Ибрагим-бека и Утан-бека, советское руководство расценило операцию как успешную-- был уничтожен идейный вдохновитель басмачества глава религиозной секты Пир-Ишан, а также известные главари бандитов -- курбаши Домулло-Донахан и Ишан-Пахлаван.
Ибрагим-бек продолжал делать вылазки через границу.
Следуя секретным договорённостям, достигнутым с сотрудниками советской миссии в Кабуле, весной 1931 года по поддерживавшим Ибрагим-бека кишлакам нанесла внезапный удар кавалерия нанятых(видимо на советские деньги) Надир-шахом туркмен-кочевников. Лидер басмачей вместе отрядом из 1,5 тыс. моджахедов был вынужден (как только открылись перевалы) в марте того года уйти с территории Афганистана, где после уничтожения в 1929 году таджика Бачайи Сакао, эмиром снова стал пуштун. Против Ибрагим-бека на территории нынешних Узбекистана и Таджикистана были развёрнуты крупные советские военные силы, включавшие части 7-й (бывшей 1-й) Туркестанской кавбригады, 3-й Туркестанской стрелковой дивизии, 83-й кавполк 8-й Туркестанской кавбригады, Узбекскую кавбригаду, Таджикский стрелковый батальон, Киргизский кавдивизион, 35-й отдельный авиаотряд, отряды милиции, ОГПУ и краснопалочников. Операция по ликвидации басмачей охватила районы горных хребтов Байсунтог, Актау (Актаг) и Бабатаг. С каждым боем количество басмачей уменьшалось, а в бою под Дербендом в 30 км от Байсуна в июне 1931 года отряд Ибрагим-бека практически прекратил своё существование.

Фото: Ибрагим-бек.
На втором снимке Ибрагим-бек (второй слева) и члены специальной опергруппы Валишев, Куфельд и Енишевский.
Снимок сделан в Душанбе сразу после митинга по случаю поимки Ибрагим-бека. 1931 г.)
23 июня 1931 года в горах Таджикистана в долине реки Кафирниган после переправы Ибрагим-бек был пленен специальным отрядом под командованием сотрудника ОГПУ и одновременно директора колхоза «Кзыл Юлдуз» (русск.: "Красная Звезда") Мукума Султанова.

В Москве на заседании Политбюро под председательством Сталина была отмечена эффективность действий спецслужб при нейтрализации Ибрагим-бека, убедивших афганского эмира в желании разноплеменных жителей северного Афганистана отделиться.
А Ибрагим-бек был доставлен в Ташкент, где тогда располагался штаб САВО и прочие руководящие организации советской власти. В особом отделе САВО он был тщательно допрошен, также как и арестованные вместе с ним члены банды:
Абдукаюм Парваначи, уроженец кишлака Дангара, узбек-локаец, 47 лет, неграмотный.
Салахуддин Сулейман Ишан Судур, уроженец города Старая Бухара, таджик, 54 года.
Ишан Исхан Мансур-хан, уроженец кишлака Кайрагач, узбек, 48 лет.
Али Мардан Мухаммад Датхо, уроженец кишлака Бешбулак, узбек-локаец, 44 года, неграмотный.
Кур Артык Ашур Датхо, уроженец кишлака Сасык-Булак, узбек-локаец, 40 лет, неграмотный.
Курбан Кенджи Токсаба, уроженец кишлака Кизыл-Кия, узбек-локаец, 28 лет, неграмотный.
Ташмат Ходжа Берды, уроженец кишлака Караманкул, узбек, 47 лет, неграмотный.
Мулла Нияз Хаким Парваначи, уроженец Бухары, таджик, 53 года.
Курбан-бек Шир Али, уроженец кишлака Шурчи, узбек-локаец, 34 года, неграмотный.
Мулла Ахмад-бий Сеид, уроженец кишлака Мундук.
Мирза Каюм Чары, уроженец кишлака Сары-Аб, узбек, 34 года, грамотный.
Азим Марка Астанкул, уроженец села Кокташ, узбек-локаец, 51 год, неграмотный.
Ишан Палван Бахадур-заде, из Кабадиана, узбек, 44 лет.
Али Палван Ил-Мирза, из кишлака Урулык, узбек-локаец, 42 года, неграмотный.
Шах Хасан Иманкул, из кишлака Таушар, таджик, 38 лет, неграмотный.
Все они решением Коллегии ОГПУ от 13 апреля 1932 года были приговорены к расстрелу. В отношении помощников Ибрагим-бека приговор был приведен в исполнение 10 августа 1932 года. Ибрагим-бека расстреляли три недели спустя — 31 августа.

Главари басмачества были вынуждены признать прочность Советской власти и социалистического строя. Ибрагим-бек на суде говорил:
«Когда я уезжал на север Афганистана с тем, чтобы перейти на советскую территорию... я слышал заверения от представителя бывшего эмира в Лиге Наций Юсуфбая Мукумбаева о том, что имеется решение Лиги Наций о возврате Бухары бывшему эмиру. Для меня это означало, что иностранные государства в моей борьбе с Советской властью окажут вооруженную поддержку. Я строил также расчеты и на то, что меня широко поддержит население. Однако я убедился в обратном. В самом Таджикистане поддержку у населения не получил и пришел к тому концу, который обязателен для тех, кто не понимает, на чем держится Советская власть, — именно на прочной поддержке трудящегося населения...»{390}.
Один из подручных Ибрагим-бека, Сулейман Салахутдинов, сказал: «По своей темноте не представлял себе силу Советской власти. Ведя борьбу, убедился, что наша затея, т. е. борьба против мощной Советской власти, была нелепа»{391}. Другой помощник Ибрагима, Ишан Исахан Мансурханов, также признал силу Советской власти: «Наши планы не осуществились, — сказал он, — потому что мы не имели представления о силе Советской власти. В борьбе я убедился, что наши затеи были бессмысленны»{392}.
С разгромом Ибрагим-бека, борьба с басмачеством в Таджикистане была закончена. Отдельные группы во главе с Утан-беком, бежавшие за границу, преследовались отрядами афганских войск. Некоторые мелкие банды все еще предпринимали попытки вторгаться на советскую территорию, однако всякий раз встречали достойный отпор советских пограничников.

[ 24 июня 1931 года в Кабуле был подписан новый советско-афганский Договор о нейтралитете и взаимном ненападении. С советской стороны в них участвовал посол Л.Н. Старк, с афганской - министр иностранных дел Файз Мухаммад-хан, после чего наша страна увеличила финансирование Афганистана, а афганские подразделения при взаимодействии с частями РККА в течение лета-осени 1931 года начали громить басмаческие отряды Утан-бека, туркмена Джана-бея и других моджахедов, грабителей и контрабандистов...;SS]
Утан-бек с двумя десятками басмачей метался по горам и пескам Северного Афганистана. В первых числах декабря он с небольшой бандой бежал в Иран под покровительство главаря туркменской эмиграции [ в дальнейшем досаждал ещё своими вылазками Советской власти; SS].
В декабре 1931 года обстановка на советско-афганской границе стала более-менее спокойной. Прекратились массовые налеты басмачей [хотя отдельные случаи происходили вплоть до конца 1930х-начала 40х гг.; SS] . Основная борьба шла против контрабандистов.
http://militera.lib.ru/researc...
*****
Повсюду организовывались отряды дружинников-краснопалочников, состоявшие в основном из новообращенных комсомольцев и коммунистов и под руководством сотрудников ОГПУ. Одновременно войсками и милицией велось уничтожение старой элиты-- феодально-родовой верхушки и сочувствующих ей во всех внутренних азиатских районах СССР, что предопределило окончательное установление централизованной власти в Средней Азии.
Басмачи уничтожались тысячами уже после того, как решением Коллегии ОГПУ была приговорена банда Ибрагим-бека.
SS. 08.04.2018.